can you see me now?
Мою хрустальную надежду, которая так красиво переливалась и сверкала на солнце и так печально звенела при малейшем колебании, разбили тяжелым тетановым молотом. На много-много мелких осколков. И попросили пройтись по ним. Cамой, босиком.

Мне показать теперь окрававленные ступни?