can you see me now?
Поезда исподлились не ходить до Парка победы, выхожу на Киевской, встаю в очередь на марштруку №201.

Вот где я допустила ошибку.

Очередь была не длинной, значит машина была не так давно. В это время они ходят часто.

Подтянув шарф до подбородка, одеваю наушники, раскрываю книгу. Удачное место под фонарем: свет падает прямо на страницы и не приходится напрягать уставшие за нервный день глаза.

Проходит время, линия ждущих становится заметно длиннее, и её то и дело пронизывают снующие от очереди к очереди людишки.

Проходит время, замечаю, как стоящий передо мной лопоухий мужчинка в кепке маятником раскачивается из стороны в сторону с довольно большой амплитудой, сантиметров 50 не меньше. Иногда он останавливается и тогда начинает трясьтись, подниматься на цыпочках - выглядывать из толпы. Ни секунды он не находится в состоянии покоя. Невозможно сосредоточится на книге, когда он маячит перед глазами. Хочется со всей дури трахнуть книгой по башке.

Закусив губу продолжаю чтение: море, озверевшие дельфины, яды...

Нет, удар книгой пришелся бы слишком слабым...пытаюсь найти другое решение.

С вокзала слышны объявления о пришедших поездах и не к месту довольное мурлыканье игральных автоматов.

Начинают стонать сварливые бабы за спиной.

Со всех сторон недовольные старухи бубнят себе что-то под нос. Мужчинка все еще раскачивается (натыкаясь спиной на угол книжной обложки, что вызывает у меня гадкую улыбку) и притаптывает ногами от холода.

Мечтаю о шорах и беруши

Руки и ноги кочанеют

Проходит время, ни одной машины. Очереди все перепутались и люди, раздраженно наступая друг другу на ноги, перемещаются в произвольном порядке, пытаясь выяснить, на какой "номер" они все-таки стоят.

Неожиданно появляются со всех сторон маршрутки, выкатывают к стоянкам сквозь толпу, тут же обтекают ею, хлопают дверью и уезжают.

Какие-то пьяные ублюдки лезут без очереди, умудряются выталкивать из салона даже тех, кто стоял первым.

Споры ругань, возмущение толпы, невозможно читать: ни дельфины ни Датура больше не помогают.

Захлопываю книгу.

Подъезжает долгожданная двестипервая, очередь передо мной заметно укорачивается, со спины кто-то говорящий на черт знает каком, цыганском языке подталкивает вперед.

Слепят фарами машины, разглядеть номера невозможно, бормотание женщины с синими круглешками вместо глаз, а так же холод, голод, долгое ожидание, да и сама атмосфера "Киевского вокзала-рабочий день-семь вечера" все раздражает, заставляет вязнуть в себе, липкой зловонной субстанции, вынуждает покориться, ждет часа, чтобы сожрать...

Проходит время, площадь заметно опустела, шрамом её расчерчивает очередь на 201, во главе со мной.

Мутит от злости, обиды, усталости и всех этих отвратительных людей, стоящих позади и даже где-то вдалеке.

Проходит время, различив до боли родной номер на желтом фоне, радуюсь яркому свету фар, бьющим по глазам.

С того момента, как я попала на привокзальную площадь, прошел ровно час.

Ровно час и я снова читаю про море, сидя в битком набитым салоне скрежечущей и трясущейся маршрутке.

Проходит время и я поднимаюсь в грузовом лифте на последний этаж вместе с дворовыми перекрашенными "девчонками" и парой гогочущих "ребят" .

Только они пойдут курить на лестничную клетку, а я иду домой.

Не отходит тошнота, еще там, в этом привокзальном аду, подступившая к горлу. Трясет.

Быстро задернуть шторы, снять "уличное" и быстро одеть мягкое, теплое, домашнее.

Теплая вода и музыка,

Еще дрожащие руки,

PURE, родной голос по телефону и становится лучше.

Вернуться "к себе", замотаться в сладкий кокон...

И руки уже теплее.