can you see me now?
Поезда исподлились не ходить до Парка победы, выхожу на Киевской, встаю в очередь на марштруку №201.
Вот где я допустила ошибку.
Очередь была не длинной, значит машина была не так давно. В это время они ходят часто.
Подтянув шарф до подбородка, одеваю наушники, раскрываю книгу. Удачное место под фонарем: свет падает прямо на страницы и не приходится напрягать уставшие за нервный день глаза.
Проходит время, линия ждущих становится заметно длиннее, и её то и дело пронизывают снующие от очереди к очереди людишки.
Проходит время, замечаю, как стоящий передо мной лопоухий мужчинка в кепке маятником раскачивается из стороны в сторону с довольно большой амплитудой, сантиметров 50 не меньше. Иногда он останавливается и тогда начинает трясьтись, подниматься на цыпочках - выглядывать из толпы. Ни секунды он не находится в состоянии покоя. Невозможно сосредоточится на книге, когда он маячит перед глазами. Хочется со всей дури трахнуть книгой по башке.
Закусив губу продолжаю чтение: море, озверевшие дельфины, яды...
Нет, удар книгой пришелся бы слишком слабым...пытаюсь найти другое решение.
С вокзала слышны объявления о пришедших поездах и не к месту довольное мурлыканье игральных автоматов.
Начинают стонать сварливые бабы за спиной.
Со всех сторон недовольные старухи бубнят себе что-то под нос. Мужчинка все еще раскачивается (натыкаясь спиной на угол книжной обложки, что вызывает у меня гадкую улыбку) и притаптывает ногами от холода.
Мечтаю о шорах и беруши
Руки и ноги кочанеют
Проходит время, ни одной машины. Очереди все перепутались и люди, раздраженно наступая друг другу на ноги, перемещаются в произвольном порядке, пытаясь выяснить, на какой "номер" они все-таки стоят.
Неожиданно появляются со всех сторон маршрутки, выкатывают к стоянкам сквозь толпу, тут же обтекают ею, хлопают дверью и уезжают.
Какие-то пьяные ублюдки лезут без очереди, умудряются выталкивать из салона даже тех, кто стоял первым.
Споры ругань, возмущение толпы, невозможно читать: ни дельфины ни Датура больше не помогают.
Захлопываю книгу.
Подъезжает долгожданная двестипервая, очередь передо мной заметно укорачивается, со спины кто-то говорящий на черт знает каком, цыганском языке подталкивает вперед.
Слепят фарами машины, разглядеть номера невозможно, бормотание женщины с синими круглешками вместо глаз, а так же холод, голод, долгое ожидание, да и сама атмосфера "Киевского вокзала-рабочий день-семь вечера" все раздражает, заставляет вязнуть в себе, липкой зловонной субстанции, вынуждает покориться, ждет часа, чтобы сожрать...
Проходит время, площадь заметно опустела, шрамом её расчерчивает очередь на 201, во главе со мной.
Мутит от злости, обиды, усталости и всех этих отвратительных людей, стоящих позади и даже где-то вдалеке.
Проходит время, различив до боли родной номер на желтом фоне, радуюсь яркому свету фар, бьющим по глазам.
С того момента, как я попала на привокзальную площадь, прошел ровно час.
Ровно час и я снова читаю про море, сидя в битком набитым салоне скрежечущей и трясущейся маршрутке.
Проходит время и я поднимаюсь в грузовом лифте на последний этаж вместе с дворовыми перекрашенными "девчонками" и парой гогочущих "ребят" .
Только они пойдут курить на лестничную клетку, а я иду домой.
Не отходит тошнота, еще там, в этом привокзальном аду, подступившая к горлу. Трясет.
Быстро задернуть шторы, снять "уличное" и быстро одеть мягкое, теплое, домашнее.
Теплая вода и музыка,
Еще дрожащие руки,
PURE, родной голос по телефону и становится лучше.
Вернуться "к себе", замотаться в сладкий кокон...
И руки уже теплее.
Вот где я допустила ошибку.
Очередь была не длинной, значит машина была не так давно. В это время они ходят часто.
Подтянув шарф до подбородка, одеваю наушники, раскрываю книгу. Удачное место под фонарем: свет падает прямо на страницы и не приходится напрягать уставшие за нервный день глаза.
Проходит время, линия ждущих становится заметно длиннее, и её то и дело пронизывают снующие от очереди к очереди людишки.
Проходит время, замечаю, как стоящий передо мной лопоухий мужчинка в кепке маятником раскачивается из стороны в сторону с довольно большой амплитудой, сантиметров 50 не меньше. Иногда он останавливается и тогда начинает трясьтись, подниматься на цыпочках - выглядывать из толпы. Ни секунды он не находится в состоянии покоя. Невозможно сосредоточится на книге, когда он маячит перед глазами. Хочется со всей дури трахнуть книгой по башке.
Закусив губу продолжаю чтение: море, озверевшие дельфины, яды...
Нет, удар книгой пришелся бы слишком слабым...пытаюсь найти другое решение.
С вокзала слышны объявления о пришедших поездах и не к месту довольное мурлыканье игральных автоматов.
Начинают стонать сварливые бабы за спиной.
Со всех сторон недовольные старухи бубнят себе что-то под нос. Мужчинка все еще раскачивается (натыкаясь спиной на угол книжной обложки, что вызывает у меня гадкую улыбку) и притаптывает ногами от холода.
Мечтаю о шорах и беруши
Руки и ноги кочанеют
Проходит время, ни одной машины. Очереди все перепутались и люди, раздраженно наступая друг другу на ноги, перемещаются в произвольном порядке, пытаясь выяснить, на какой "номер" они все-таки стоят.
Неожиданно появляются со всех сторон маршрутки, выкатывают к стоянкам сквозь толпу, тут же обтекают ею, хлопают дверью и уезжают.
Какие-то пьяные ублюдки лезут без очереди, умудряются выталкивать из салона даже тех, кто стоял первым.
Споры ругань, возмущение толпы, невозможно читать: ни дельфины ни Датура больше не помогают.
Захлопываю книгу.
Подъезжает долгожданная двестипервая, очередь передо мной заметно укорачивается, со спины кто-то говорящий на черт знает каком, цыганском языке подталкивает вперед.
Слепят фарами машины, разглядеть номера невозможно, бормотание женщины с синими круглешками вместо глаз, а так же холод, голод, долгое ожидание, да и сама атмосфера "Киевского вокзала-рабочий день-семь вечера" все раздражает, заставляет вязнуть в себе, липкой зловонной субстанции, вынуждает покориться, ждет часа, чтобы сожрать...
Проходит время, площадь заметно опустела, шрамом её расчерчивает очередь на 201, во главе со мной.
Мутит от злости, обиды, усталости и всех этих отвратительных людей, стоящих позади и даже где-то вдалеке.
Проходит время, различив до боли родной номер на желтом фоне, радуюсь яркому свету фар, бьющим по глазам.
С того момента, как я попала на привокзальную площадь, прошел ровно час.
Ровно час и я снова читаю про море, сидя в битком набитым салоне скрежечущей и трясущейся маршрутке.
Проходит время и я поднимаюсь в грузовом лифте на последний этаж вместе с дворовыми перекрашенными "девчонками" и парой гогочущих "ребят" .
Только они пойдут курить на лестничную клетку, а я иду домой.
Не отходит тошнота, еще там, в этом привокзальном аду, подступившая к горлу. Трясет.
Быстро задернуть шторы, снять "уличное" и быстро одеть мягкое, теплое, домашнее.
Теплая вода и музыка,
Еще дрожащие руки,
PURE, родной голос по телефону и становится лучше.
Вернуться "к себе", замотаться в сладкий кокон...
И руки уже теплее.